|
"Письмо с фронта".
| |
| АЛАБАЙ | Дата: Суббота, 20.10.2012, 11:07 | Сообщение # 16 |
 Админ
Группа: Администраторы
Сообщений: 2138
Статус: Offline
| ЗЕЛЁНАЯ БРАМА
Сопротивление советских приграничных армий, потрепанных, истощивших свои людские и материальные ресурсы, но тем не менее продолжавших оказывать сопротивление, побудило Гитлера внести изменения в реализацию первоначального плана «Барбаросса». Вместо продолжения фронтального наступления на Москву военно - политическое руководство Рейха приняло решение временно перенацелить главные усилия на фланги советско - германского фронта, в первую очередь южный. Это изменение стратегии было оформлено директивой ОКВ №33 от 19 июля 1941 г. Применительно к армиям, сражавшимся на Украине, задача была сформулирована следующим образом:
«…Активные действия и свобода маневрирования северного фланга группы армий «Юг» скованы укреплениями города Киева и действиями в нашем тылу войск 5-й советской армии.
2. Цель дальнейших операций должна заключаться в том, чтобы не допустить отхода крупных частей противника в глубину русской территории и уничтожить их. Для этого провести следующие мероприятия.
А) Юго - Восточный фронт.
Важнейшая задача - концентрическим наступлением западнее Днепра уничтожить 12-ю и 6-ю армии противника, не допуская их отхода за реку.
Главным румынским силам обеспечить прикрытие этой операции с юга.»
Первый шаг к срыву «блицкрига» был сделан: военно - политическое руководство Германии, приняв решение окончательно добить советские армии, продолжавшие сражаться на Украине, отсрочило наступление на Москву и дало советской стороне стратегический выигрыш во времени. Немецкие войска возобновили наступление на советскую столицу поздней осенью, но, как выяснилось позже, не будучи готовыми вести военные действия в условиях русской зимы.
… Из директивы ОКВ №33 явствует, что в качестве первоочередной задачи немецких войск на Украине было уничтожение остатков 6-й и 12-й армий, откатившихся от городка Погребище, что на севере Винницкой области, к Умани. К 29 июля фронт отходивших войск все еще имел дугообразную форму, хотя неумолимо сжимался вокруг Умани. Штаб Южного фронта, который совершенно не ориентировался в обстановке в районе Умани, раз за разом слал приказы: «Действуя методом активной обороны, ни в коем случае без разрешения занимаемых позиций не оставлять.»
К этому времени решением командующего Южным фронтом И.В. Тюленева остатки обеих армий были слиты под общим командованием П.Г. Понеделина. Из имеющихся на сегодняшний день открытых источников складывается впечатление, что это решение было ошибочным: И.Н. Музыченко по сравнению с Понеделиным был не только старшим по званию, но и более проницательным и решительным. У меня лично сложилось впечатление, что Музыченко поставили «вторым» по той причине, что он был слишком прямолинеен и позволял перечить начальству..
К исходу дня 31 июля положение группы Понеделина (так историки называют остатки 6-й и 12-й армий, попавших в окружение под Уманью) еще более осложнилось: она должна была теперь отбиваться от атак немцев с трех сторон одновременно. В этот же день на уманском аэродроме приземлился последний самолет У-2 с офицером связи Южного округа. Он привез очередной приказ командующего фронтом о переходе в решительное наступление. Понеделин долго смотрел на бумагу, затем положил ее в планшет.
«Скажите генералу Тюленеву, что его приказание я принял к сведению… Нужно только уяснить направление нанесения главного удара и вопросы взаимодействия с остальными армиями Южного фронта. И доложите, что через несколько дней наступать уже будет некому…»
Изматывающие бои с наседавшими немцами происходили ежедневно, причем на нескольких направлениях одновременно. Об одном из таких боев в силу его необычности хотел бы рассказать особо. В селе Легедзино близ Умани дали свой последний бой 550 пограничников Коломыйского погранотряда, против которых наступали 30 танков из дивизии СС «Адольф Гитлер» и два батальона пехоты при поддержке минометов и полевой артиллерии.
«Наша семья сидела у соседки во дворе в погребе, - вспоминал пенсионер Иван Каленикович Чайка. - Было душно. Мы со старшим братом Петей поднялись по ступенькам к выходу и сквозь приоткрытую дверь наблюдали за происходящим. Улицей ехала советская бронемашина. По ней бил немецкий танк. Вдруг - страшный удар в дверь погреба! Кубарем скатываемся по ступенькам. На нас посыпались земля, щепки от разбитых дубовых досок… Снаряд попал аккурат в стальную задвижку! Ударь на полметра ниже - мы бы с вами не разговаривали.
От других снарядов загорелись соседние хаты. Бронемашина тоже вспыхнула. Из нее никто не спасся…»
«Бой длился уже десятый час, рассказывает краевед села Галина Мифодюк. - В строю осталось около 150 бойцов и командиров да две пушки - сорокопятки без снарядов. Израсходовав гранаты и бутылки с горючей жидкостью, пограничники дрались даже дымовыми шашками, которые, конечно, не могли причинить существенного вреда противнику. Но в дыму немецкие танки натыкались друг на друга, не могли прицельно стрелять.
У пограничников заканчивались патроны. Тогда они опустили ремешки фуражек на подбородки, примкнули к винтовкам штыки, взяли в руки саперные лопатки и приготовились к рукопашной. Как только наступавшие фашисты приблизились, на них из окопов ринулись … 150 пограничных овчарок. С лаем и рычанием собаки сбивали вражеских солдат с ног, хватали за горло, за руки, рвали на куски. Немцы запрыгивали на танки, отстреливались из автоматов. Четвероногие воины доставали их и на броне. А пограничники кололи врагов штыками. Противник бросился наутек!
В том бою погибли практически все наши воины и их четвероногие друзья. Очевидцы рассказывали, что уцелевшие собаки не отходили от своих мертвых хозяев, отказывались от пищи и умирали рядом. В их глазах стояли слезы. А один раненый пес по кличке Дунай приполз к подворью людей, у которых квартировал вместе с хозяином и где подружился с детьми. Дунай жалобно скулил и звал на помощь. Блогодаря собаке в поле среди трупов был найден и спасен пограничник.»
Несколько лет назад на кургане рядом с Легедзино был поставлен памятный монумент пограничника Коломыйского погранотряда и их собакам. Единственный в своем роде во всем мире!
"Не нужен мне берег турецкий и Африка мне не нужна ..."
|
| |
| |
| АЛАБАЙ | Дата: Суббота, 20.10.2012, 11:11 | Сообщение # 17 |
|
Админ
Группа: Администраторы
Сообщений: 2138
Статус: Offline
| … 1 августа ночью группа войск генерала П.Г. Понеделина оставила город Умань и начала отход в восточном направлении с намерением закрепиться на восточном берегу реки Синюха, левому притоку Южного Буга. Ширина реки в тех местах составляет до 80 метров ширины, глубина - до трех метров. Но 45 - 50 км, отделяющие Умань от Синюхи, надо еще пройти…
На рассвете Понеделин доложил в штаб Южного фронта, что окружение остатков 6-й и 12-й армий завершено полностью.
«Положение стало критическим. Окружение 6 и 12 армий завершено. Налицо прямая угроза распада общего боевого порядка 6-й и 12-й армий на 2 изолированных очага с центрами Бабанка, Теклиевка. Резервов нет. Просим очистить вводом новых сил участок Полонистое, Терновка и Нов. Архангельск. Боеприпасов нет. Горючее на исходе».
Ответ командующего Южным фронтом И.В. Тюленева пришел на следующий день. Даже сейчас, семьдесят лет назад, он вызывает острое чувство горечи:
«Группе Понеделина, прикрывшись с запада и северо - запада, активными действиями в восточном направлении уничтожать прорвавшегося противника, занять и прочно удерживать рубеж - Звенигородка, Нов. Архангельск, Терновка, Краснополье… Ликвидировать просочившегося противника восточнее указанного рубежа».
Участник тех боев И.А. Хизенко в книге «Ожившие страницы» вспоминал:
«Поздно вечером проезжаем мимо Умани. Горят дома, подожженные бомбардировщиками. Пылает вокзал. В воздухе гарь и копоть. На станции множество вагонов. На входных путях эшелон с боеприпасами. Вагоны охвачены пламенем. Рвутся снаряды. Пытаемся вытащить хоть несколько ящиков. Безуспешно… Ночью продолжали отходить на юг. Привал в Оксанино. Ужасный дождь, будто весь мир слезами обрушился на нашу землю, на каждого из нас. КП дивизии - в лесу, что северо - восточнее села Подвысокое. Части стоят плотно: мы держим круговую оборону. Днем укрываемся в лесу, ведем наблюдение за движением на дорогах. По ним часто пробегают немецкие мотоциклисты… Пленные (то есть немцы) заявляют: «Из этих мест вам не выйти. Наше командование приняло все меры для полного уничтожения окруженных советских войск».
А вот свидетельство о событиях того же со стороны немецкого участника тех самых боев Ганса Штееца, автора книги «Горные лагеря под Уманью»:
«В 17 часов 44-я горнострелковая дивизия, прорвавшись через боевые порядки противника, овладела Новоархангельском ( восточнее Умани). Русские делали отчаянные попытки к сохранению своей судьбы. Крупные силы противника еще находились на участке Синюхи и в большом районе, прилегающем к Умани. Но путь их отступления на восток по линии Ново - Архангельск - Тишковка - Ольшанка перекрыли стоявшие там танковые и моторизованные дивизии 1-й танковой группы Клейста. Единственная возможность ускользнуть через Синюху оставалась еще возле Первомайска. Об этом противник знал».
Командование Южного фронта все - таки пытается еще помочь окруженной группировке Понеделина. В числе предпринимавшихся в те дни мер - удары с воздуха по немецким наступательным порядкам, бравшим 6-ю и 12-ю армии в «клещи». Авиационным корпусом, которому была поручена эта задача, командовал полковник Владимир Судец (когда я узнал об этом факте, то в очередной раз поразился тому, насколько тесен этот мир: мы с женой хорошо знали дочерей маршала авиации В.А. Судца. Особенно старшую, бывшую замужем за моим коллегой и другом А.И. Зотовым, который в конце 80-х годов «посольствовал» в Дамаске, а я работал в соседнем Бейруте).
2 августа немецкие танковые дивизии вышли к городу Первомайску на Южном Буге и окончательно замкнули с юга кольцо окружения.
В этот день командование Южного фронта упустило последний шанс вывести группировку Понеделина из окружения. Для этого нужно было дать принципиальное согласие на выход из образовавшегося «котла», причем не на восток, а на юг. Там на расстоянии 15 – 20 километров от передовых позиций группы Понеделина, в районе Головановского, стояла наша 18-я армия, немцы же на тот момент еще не успели «зацементировать» на этом участке свои позиции и были относительно слабы.
Но … Генерал Понеделин предпочел добросовестно выполнять приказы командующего Южным фронтом Тюленева. Музыченко же сориентировался в обстановке быстрее. Еще 1 августа он запросил штаб фронта:
« Прошу в срочном порядке сообщить положение войск 26-й и 18-й армий. Без этого невозможно правильно определить направление прорыва из окружения». Через несколько часов еще одна настоятельная телеграмма: «Просим санкционировать прорыв на юго - восток через Терновка, Покотилово, прорыв произвести самостоятельно, координируя действия с Понеделиным. Промедление истощит армию и приведет к катастрофе».
Поскольку штаб Южного фронта, не оценив должным образом масштаб назревающей катастрофы, согласия на прорыв не дает, то остаткам войск 6-й и 12-й армий, общим числом от 60 до 70 тысяч офицеров и солдат, не остается иного выбора кроме как занять круговую оборону.
Войска располагались в 20 - 50 километрах к востоку от г. Умань в треугольнике, образуемом слиянием реки Синюха и ее притока реки Ятрань. Район, в котором оказались сосредоточены обе армии, на тот момент измерялся примерно 40 на 40 км. Условным центром зоны окружения стало село Подвысокое, где расположился штаб генерала Понеделина. К северо - западу от Подвысокого на 12 километров в длину и 3 – 4 километра в ширину вытянулась дубрава, носящая название «Зеленая Брама» («брама» в переводе с украинского - «ворота»). На южном конце дубравы стоит село Копенковатое, к ее северной окраине притулилось село Каменечье. В нескольких километрах от Подвысокого к востоку - река Синюха с крутыми каменистыми берегами, а еще дальше, на другом берегу реки к юго - востоку - село Терновка. Это в общих чертах и есть тот самый «Уманский котел», где разыгралась одна из самых трагических историй той Войны.
А тот самый дубовый лес, Зеленая Брама, станет для остатков двух окруженных советских армий последней опорой и защитой от бесконечных атак с земли и воздуха. И тоже выйдет из боев весь порубленный бомбами и снарядами, иссеченный пулями и осколками…
3 августа шансов вырваться из окружения у группировки Понеделина осталось еще меньше. Основная группировка советских войск возобновила отход на восток, к Днепру. Была начата эвакуация Кировограда. Отходящие советские войска уничтожали по пути следования мосты, разрушали железнодорожные узлы. Под напором немцев фронт с каждым днем фронт уходил все дальше, к Днепру. О судьбе войск, оставленных у Подвысокого, командование Южного фронта вспоминало все реже и реже…
В этот же день генерал П.Г. Понеделин собирает в Подвысоком командиров окруженных соединений и частей, чтобы определиться с дальнейшими действиями. В совещании приняло участие около десяти человек, некоторые в бинтах с проступавшими пятнами крови. По прикидкам получалось, что общее число окруженцев составляло около 65 тысяч человек. Хотя может быть и больше. Все участники совещания были согласны в том, что надо идти на прорыв. Но как? Одни предлагали прорываться на восток, другие - на юг. Одни хотели действовать большими формированиями, другие - просачиваться через боевые порядки немцев мелкими группами. Кто - то считал, что надо прорываться в начале ночи, чтобы к утру уйти как можно дальше, кто - то предлагал выступать на рассвете или даже среди белого дня… К единому мнению участники совещания так и не пришли, окончательное решение было отложено.
И.Н. Музыченко, похоже, принимает решение действовать на свой страх и риск. По его приказу наиболее боеспособное соединение его армии - 80-я стрелковая дивизия из района Копенковатое предприняла попытку пробиться к переправам через Ятрань у села Покотилово. Но получилось так, что в это же самое время дивизии немецких горных стрелков была поставлена задача взять Копенковатое и далее развивать наступление в сторону Подвысокого. Поэтому бой принял форму встречного сражения. Он продолжался весь день 3 августа. На следующий день для усиления 80-й с нашей стороны была брошена и наша «родная» 173-я стрелковая дивизия. Попытка прорыва не удалась, хотя, как отмечали германские историки, немецким горным стрелкам пришлось отразить в тот день 18 атак.
«13 горно - стрелковый полк во второй половине дня все еще отражал сильные атаки из Копенковатое. Неуспех этого дня может быть объяснен только значительными силами противника, которые связали фронт, несмотря на образование местных очагов и на сосредоточение артиллерийского огня».
"Не нужен мне берег турецкий и Африка мне не нужна ..."
|
| |
| |
| АЛАБАЙ | Дата: Суббота, 20.10.2012, 11:12 | Сообщение # 18 |
|
Админ
Группа: Администраторы
Сообщений: 2138
Статус: Offline
| А вот описание событий того же дня, сделанное как бы « другой точки». И.А. Хизенко в своей тетради записал:
«Командный пункт дивизии по - прежнему находится на опушке леса. Самолеты противника бомбят Подвысокое. Тяжелые, изнурительные бои идут через реку Синюху. Гитлеровцы пытаются расчленить подразделения, захватившие плацдарм на восточном берегу реки. Противник бросает в бой танки. Вода стала красной от крови. Самолеты с фашистской свастикой бомбят боевые порядки советских войск. В знойном воздухе неподвижно стоят столбы черного дыма. Обстановка у нас осложняется с каждым днем. Гитлеровцы знают об этом и пытаются не только оружием, но и морально подавить нашу волю к сопротивлению…»
И еще одно свидетельство участника тех же боев, вновь с немецкой стороны. Вспоминает Ганс Штеец:
«Окруженный противник каждый день предпринимал отчаянные попытки прорыва. Все средства использовали русские для удержания оставшегося единственного выхода через Терновку. Это им частично удавалось».
Я не специалист в военных делах, поэтому полагаюсь на суждения тех, кто исследовал тему «Уманского котла» на профессиональном уровне: «окно возможностей» для 6-й и 12-й армий вырваться из окружения существовало с 29 июля до 1 -2 августа. Может быть, еще и 3-го августа при условии единого плана действий, общего и для двух окруженных армий, и для командования Южного фронта. После 3-го августа оно, это «окно возможностей», захлопнулось безвозвратно.
В ночь с 3 на 4 августа советская авиация сбросила в район расположения группировки Понеделина 60 тонн боеприпасов и бензина. Больше окруженцы уже ничего не получат. Тем не менее они будут продолжать драться с неимоверным мужеством. Вновь процитирую воспоминания участника тех боев И. А. Хизенко:
«Весь день - в беспрерывных атаках: атакуют немцы - обороняемся и рвемся вперед мы; атакуем мы - переходит к обороне и теснее сжимает кольцо противник. Фашисты через усилители предлагают сдаваться в плен. Дают время для размышления. Странно, откуда им известны фамилии командиров и даже имена их детей? Вот они называют фамилию штабного командира, имена его детей. Обсуждаем, высказываем разные предположения. Вспомнили. Ходила минувшей зимой по нашим квартирам в Проскурове какая - то девица с повязкой Красного Креста на рукаве. Предлагала детские аптечки, записывала, кому и сколько надо»…
А вот параллельные воспоминания Ганса Штееца:
«Фронт упорствовал, русские сражались отчаянно. Воздушная разведка доносила о сильной концентрации противника в отступающих движениях на Подвысокое. Оттуда предпринимались и ночью, и днем атаки советских войск на юг, а также в районе юго - восточнее Рогово. Ожесточенно бросался враг на 125-ю пехотную дивизию. Вопреки всему отбил Оксанино и высоту, восточнее этого села. Но советским войскам нигде не удалось прорвать кольцо окружения…»
Прежде чем приступить к написанию этой книги, я прочел, потом перечитал, а потом еще раз вчитался в тысячи страниц документов, исследований, воспоминаний выживших о делах того трагического лета 41-го. Практически каждую бумагу читал с чувством горечи и внутренней боли. Так было и при изучении «Записок военного разведчика», написанных начальником разведотдела 6-й армии В.А. Новобранца. Кого оставят равнодушным такие строки:
«В Умани мы продержались всего неделю. Под давлением немцев 2-го августа отошли в район Подвысокое. Вернее сказать - немцы прижали нас к реке Синюха, восточнее и юго - восточнее Умани. Сюда же немцы совершенно неожиданно для нас отбросили с юга 12-ю армию генерала П.Г. Понеделина. В этот же котел пробились остатки некоторых других частей с юга и запада.
Всю эту массу разрозненных войск примерно 45 - 50 тыс. человек немцы окружили в районе Подвысокое - Покотилово - Копенковатое - Новоархангельск - Тальное. Бои в полном окружении мы вели с начала августа.
Свою последнюю разведывательную сводку я выпустил 3-го августа. В ней устанавливалось, что против нас действует 17-я и 11-я немецкие армии и танковая армия (группа) Клейста (3, 14 и 48-й моторизованные корпуса). Это было почти втрое больше того, что имелось в усталых остатках 6-й и 12-й армий.
Первое время обе армии, оказавшиеся в одном котле, не имели даже единого командования. Только 5 августа было создано общее командование - всей группой окруженных войск стал командовать командующий 12-й армии генерал - майор П.Г. Понеделин.
На основании анализа сложившейся обстановки генерал П.Г. Понеделин решил прорываться на восток. Разведотделам обеих армий было приказано уточнить группировку немецких войск по обводу окружения и выявить наиболее слабые места в обороне противника.
Результаты разведки были неутешительные: везде было слишком большое превосходство противника. Все же в результате уточнения и перепроверки данных мы заявили, что наиболее слабое место у немцев было в…»
В ночь на 5 августа на командном пункте 80-й стрелковой дивизии на окраине Зеленой Брамы принято окончательное решение любыми средствами пробиваться не на восток, как того предписывал ранее командующий Южным фронтом Тюленев и пытался выполнить Понеделин, а на юг и юго - восток, как с 1 августа предлагал Музыченко. К этому моменту размер «котла» сократился до размеров 10 на 10 кв. км., на которых теснилось не менее 65 тысяч человек. По итогам совещания было решено наносить главный удар на направлении на Терновку с задачей выйти к Первомайску и там соединиться с 18-й армией. Для отвлечения внимания противника решили действовать несколькими ударными группами одновременно. Поскольку снарядов уже оставалось, то артиллерийские орудия было решено привести в негодность и рискнуть действовать без артиллерийской подготовки. По итогам совещания Понеделин направил в штаб Южного фронта сообщение:
«Решил пробиваться в направлении Первомайск».
В ходе совещания возник вопрос, что делать с несколькими остававшимися тракторами - тягачами? В конечном счете сочли целесообразным использовать их для того, чтобы сбить немцев с толку.
Вот как описывает этот эпизод Е.А. Долматовский в своей книге «Зеленая Брама»:
«Ночью 5 августа артиллеристы гоняли взад - вперед по Зеленой Браме тягачи, рассчитывая, что противник примет их за танки, идущие на прорыв. А тем временем основная колонна прорыва покидала село, двигаясь по улице Богдана Хмельницкого. Отвлекающий маневр артиллеристов был просто вызовом огня на себя. Это - и, к сожалению, только это - удалось… Под обстрел себя подставили, но существенной помощи главным силам 6-й и 12-й армий не оказали…»
Общий приказ о прорыве был отдан в 2.00, начало выступления было назначено на 9.00. Как и было условлено, ударные группы предприняли атаки на нескольких направлениях одновременно. Один из ударных «кулаков» - 8-й стрелковый корпус. Ему был дан приказ переправиться через Синюху и отбить Терновку. В начале наступления корпус смог несколько продвинуться на юго - западном от Подвысокого направлении, но потом натолкнулся на сильнейшее сопротивление немецких егерей. К тому же в 12.00 немцы начали массированный артиллерийский обстрел всего пространства, где располагались окруженцы. Особенно губительным он оказался на южной окраине Зеленой Брамы и в селе Копенковатое, где концентрировались части, которые изготовились идти вслед за ударными группами во втором эшелоне прорыва.
Во второй половине дня была вынуждена вернуться на исходные позиции и 173-я стрелковая дивизия, та самая, в которой, напоминаю, воевал младший лейтенант Алексей Митрюшин. Вернулась с большими потерями. Этот, полагаю - именно этот эпизод выразительно описал в своей книге Е. А. Долматовский:
«Накопившись на опушке дубравы, большой отряд наших идет в контратаку.
Задача на местности ясна, нет нужды даже в карте: надо пройти, пробежать, преодолеть огромное - километра два - подсолнечное поле (подсолнухи все же представляют укрытие) и выбить егерей из другого леса.
Почему - то все уверены, что преодоление этого участка все решит, выбить врага из того леса - значит прорваться.
Если бы…
Атака захлебывается.
Громадный красноармеец (в те годы великаны еще редко встречались) несет на плече, как куль, командира. Он дотягивает до опушки, вместе со своей ношей опускается на землю, густо усыпанную прошлогодними желудями и свежими патронными гильзами.
Командир убит - понятно это всем: рана видна, но не заметно кровотечения (если человек убит, кровь почти не проступает, видимо, сердце уже не подгоняет ее).
Четверо бойцов торопясь, исступленно, молча штыками колют землю: роют могилу…
На полевых петлицах убитого четыре шпалы. Полковник? Полковой комиссар? На гимнастерке орден Красного знамени. Не свинчивается, впаялся в ткань. Орден вырезают ножом, захватывая большой участок гимнастерки, вместе с левым карманом - наверное, там документы. Над убитым склонился генерал, приникает лицом к его плечу. Генерал поднимается, я узнаю его - это командир дивизии, его фамилия Верзин. Я видел его при прорыве линии Маннергейма в прошлом году. Лицо мокрое, словно он умывался, но это неудержимые слезы.
Тело полковника поспешно присыпают землей. Из леса вышел лейтенант, подвел сюда красноармейцев с винтовками, наверное, хочет дать над могилой залп, как положено. Но Верзин, вытирая лицо рукавом, тихим голосом говорит: «Патронов мало, если стрельба залпом, то исключительно по врагу!»
На какие - то считанные минуты мы с Сергеем Владимировичем Верзиным оказываемся, что называется, с глазу на глаз, один на один.
- Прости, что я так расстроился, тяжко пережить гибель товарищей, а своей смерти не боюсь, - жестко говорит он, и я не могу не поверить генералу. В его дивизии - 173-й стрелковой - я успел побывать во время тяжелых июльских боев, видел не раз, как он четко и умело управляет боем, не мог не заметить, каким уважением подчиненных он окружен.
Комиссар дивизии Карталов сказал мне при первой встрече:
- Наш Сергей Владимирович - гордость Киевского Особого военного округа, самый строгий и душевный человек, которого я знавал!
Генералу Сергею Верзину остается жить лишь считанные дни и ночи, составляющие один сплошной бой. К 9 августа дивизия превратится в горстку израненных красноармейцев и командиров; он поведет их в штыковую атаку, а когда останется один, выстрелит себе в сердце»…
Одна из групп окруженцев из 99 –й стрелковой дивизии прорывалась от Зеленой Брамы в северном направлении. Набралось около 500 бойцов, которые пошли «первой волной». Вот как описывает эту попытку один из выживших, К.И. Чернявский:
«Начинался рассвет, когда наши батальоны сосредоточились на исходных позициях… Раздались первые залпы орудий. Короткий огневой налет - наши воины устремились к окопам противника. Фашисты открыли сильный огонь из всех видов стрелкового оружия… Вскоре враг был выбит из Каменечье и отброшен до двух километров в северо - восточном направлении.
Фашисты предприняли решительные меры, чтобы вернуть утраченные позиции. Кинули в бой свежие резервы пехоты, танков и артиллерии. Солдат не жалели, тем более не скупились на мины и снаряды. Наши подразделения вынуждены были перейти к обороне…
После боя за Каменечье люди настолько устали, что отказались от еды, где останавливались, там и засыпали. Но задание пробиться из окружения осталось невыполненным. Комдив требовал не задерживаться на достигнутом рубеже и, использовав ночь, пробиваться дальше…
В назначенное время подразделения двинулись в путь… Треск автоматов нарушил тишину ночи. Ухнули взрывы гранат. Это боевое охранение обнаружило фашистов и пошло в штыки… Казалось, вражеский заслон будет сейчас уничтожен. Но ему на помощь подошло подкрепление. Походная застава, в которой находились и мы с командиром полка, оказалась внутри вражеской обороны. Командир полка приказал пробиваться к лесу, контуры которого виднелись в юго - западном направлении.
Совсем рассвело, когда мы приблизились к берегу речки, преграждавшей путь к лесу. Над ней белым пухом стелился туман. Вдруг с противоположного берега ударил вражеский пулемет… 99-я стрелковая дивизия не смогла пробиться к Новоархангельску…»
"Не нужен мне берег турецкий и Африка мне не нужна ..."
|
| |
| |
| АЛАБАЙ | Дата: Суббота, 20.10.2012, 11:13 | Сообщение # 19 |
|
Админ
Группа: Администраторы
Сообщений: 2138
Статус: Offline
| И для полноты картины - параллельный рассказ Ганса Штееца:
«Командир корпуса имел убеждение, что захваченный в котел противник очень силен. Он быстро уплотнил порядки в ограниченном пространстве. С упорством и фанатическим самообладанием враг еще надеялся на удачу, что сможет прорвать кольцо окруженными силами. Поэтому командир корпуса принял решение 5 августа наступать одновременно всеми силами корпуса и нанести врагу последний удар.
С 10 часов утра этого дня район Торговицы - Небеливка - лес западнее Подвысокого подвергнут бомбардировке. К этому времени на счету 1-й горнострелковой дивизии уже было захвачено 2500 пленных, 23 орудия всех видов, 3 танка, 200 повозок, много оружия и боеприпасов. Но успех, на который надеялись и который требовал так много выдержки, храбрости и нечеловеческого по силе напряжения войск, 5 августа опять достигнут не был. Враг без перерыва преследовал, всегда и всюду стоял и разбивал. Боролся своей последней героической борьбой, несравненно твердый и фанатически решительный. Он полагал в своем безнадежном положении, подстегиваемый комиссарами, ни в коем случае не сдаваться. Он еще надеялся прорваться на юг и юго - восток.
С наступлением темноты противник возобновил попытки прорыва, но прорваться ему не удалось, Но и части 4-1 горнострелковой дивизии не имели сил для преследования русских и оставались на своих позициях… Оценка положения к вечеру 5 августа показала, что противник теперь зажат в узком пространстве. Большой лесной массив возле Подвысокого длиной около 12 километров стал пунктом сосредоточения и укрытия остатков разбитого противника».
И еще одно событие произошло в тот долгий августовский день 5 августа. Событие, имеющее непосредственное отношение к нашей семье и к данному рассказу: в Подвысоком прямо на поле приземлился самолет санитарной авиации, который доставил П.Г. Понеделину приказ командования Южного фронта «новыми атаками пробить себе путь выйти из окружения в восточном направлении». Генерал, прочитав приказ, только горько усмехнулся и попросил пилота забрать несколько мешков с письмами, которые окруженцы написали своим близким. Самолет взял разбег, но на взлете был подбит…
Но, очевидно, самолет не сгорел. А находившиеся на его борту мешки с письмами отнес к себе в хату и надежно укрыл безвестный житель Подвысокого, который и передал их нашим военным летом 44-го года, когда советская армия освобождала Украину. А дальше военная почта доставила один из «фронтовых треугольничков» в Москву, скромный дом на Якиманской набережной, где жила семья Алексея Митрюшина. То самое письмо, что было написано в лесу, от названия которого остались полустертые буквы «… Бр…»
Группировка Понеделина укрылась в Зеленой Браме 1-2 августа. Из этого следует, что свое единственное дошедшее до семьи письмо с фронта Алексей Митрюшин писал 3, самое позднее - 4 августа 41-го года. Что он хотел сказать своим близким в этом письме? Все письма фронтовиков в обязательном порядке проходили военную цензуру, поэтому детализация положения дел на фронте, а также «пораженческие» эмоции решительно пресекались. Только и допускалось что - нибудь самое общее типа «Жив - здоров, воюю, думаю о вас, дорогих, неотступно. В данный момент нахожусь в лесу, который называется Зеленая Брама». Это на тот случай, если убьют: чтобы у близких был бы хоть кончик нити, по которой можно будет сыскать могилу…
Невероятно? Такого не может быть? Двадцать лет пролежали в крыше хаты в селе Межиричка Голованевского района Кировоградской области две общие тетради, случайно найденные весной 1961 года. Они оказались дневниковыми записями неизвестного автора о ходе боев в первые месяцы войны. Редакция газеты «Красная звезда» разыскала автора - подполковника запаса И.А. Хизенко, а в 41-м - политрука, который по поручению своего командования вел своего рода «хронику» боевых действий 80-й стрелковой дивизии. При выходе из окружения во время ночевки он спрятал тетради на чердаке хаты. В 1963 году эти дневниковые записи были изданы их автором в виде книги «Ожившие страницы», а сами тетради сданы в Центральный музей Вооруженных сил в Москве…
И еще один выразительный штрих к общей картине событий того дня. Слово начальнику разведотдела штаба 6-й армии В.А. Новобранцу:
« 5 августа днем мы, разведчики, приступили к уничтожению секретных документов… Сидел у печки, листал дела, кое - что перечитывал, вспоминал записанные детали, обстановку, людей, которых уже не было в живых. И думал о своей судьбе… За этим занятием застала меня боевая тревога. Немцы подошли уже близко к штабу и открыли автоматный огонь. Человек 25 офицеров штаба и 60 разведчиков бросились в контратаку в штыки. Немцев было не меньше батальона - свыше трехсот человек. Но, видимо, наш вид, наше «Ура!» и штыки были так грозны, что немцы, не принимая боя, разбежались в разные стороны…
…Значительные потери были и у нас. От разведроты штаба мало что осталось. Из оперативного отдела погиб полковник Андриенко, майор Скульский и шифровальщик подполковник Шишкин. Кто - то видел «убитым» и меня. О моей смерти сообщили в Разведуправление Генштаба. Моя семья получила «похоронную» и пенсию.
После контратаки увидел я в штабе Евгения Долматовского. Он был ранен. Попрощались мы с ним с чувством обреченности, не думали, что выживем. Я был глубоко уверен в том, что он погиб в Подвысоком. Но вот случилось невероятное - мы с ним встретились в 1946 году у меня на квартире. Он сам меня и разыскал»…
6 августа немецкие танковые дивизии, уже не опасаясь угрозы с флангов, то есть со стороны 5-й армии и группы Понеделина, начинают свой большой рывок к Днепру, нацеливаясь на город Кременчуг, к югу от Киева, с последующей целью форсировать Днепр и овладеть плацдармом на восточном берегу этой реки. С советской стороны начинается спешная эвакуация Днепропетровска, Кривого Рога, Днепродзержинска. Теперь командованию Южного и Юго - западного фронта уже совсем не до тех, кто остался в «Уманском котле»…
И тем не менее в окруженной группировке Понеделина накануне принимается решение предпринять еще одну попытку прорыва, который должен начаться в 1 час ночи. Уцелевшие артиллерийские тягачи и автомашины, в которые сцежены последние капли бензина, выстроены в одну колонну, в ее голову поставлены два еще боеспособные танка, несколько броневиков. Создается сильный отряд прикрытия с приказом стоять до особой команды.
В час ночи колонна тронулась из Подвысокого. Но на рассвете в небе появилась немецкая авиация, по наводке самолетов - корректировщиков по колонне начинает бить немецкая артиллерия. Был подбит танк, в котором находился И.Н. Музыченко. Генерал был ранен. Оказавшаяся под интенсивным огнем колонна распалась…
Г. Штеец описывает этот бой так:
«Ночью с 5 на 6 августа сражение на фронте корпуса возле Подвысокого достигло своего высшего драматического накала. Попытки русских прорваться продолжались. Как и ожидалось, направлены они были против южного фронта корпуса…
Ранним утром, начиная с 3.45, стекаются в штаб корпуса тревожные сообщения 1-й и 4-й горнострелковых дивизий. Вскоре связь прервалась. Русские колонны проходят через полевые кабели связи. Работает только радио. До этого момента поступающие сообщения отмечают, что русские с полуночи все в наступлении на южный фронт.
Отступила расчлененная 4-я горнострелковая дивизия с рубежа возле Копеньковатой в леса восточнее. Здесь вражеское наступление имело успех. С грузовиками пехоты, впереди танки, прорвались русские под защитой ночи через разрыв между восточной и западной группировками 4-й горнострелковой дивизии. Массы врагов были разделены на группы. Все они устремились на юг, на участок течения Ятрани. Части, штабы, обозы, войска обеспечения, все обозные ездовые, телеграфисты, штабные офицеры - все стоят в ночной борьбе, отражая наступление противника.
Поступают устные доклады. Враг уже в 12 километрах позади фронта корпуса. Враг возле Семидубы. В 4.00 он движется маршевыми колоннами, имея впереди танки. По сторонам - всадники – наблюдатели.
Для того, чтобы остановить врага, в бой бросаются все новые силы. В Ермиловке вступили в бой квартирмейстерские подразделения 1-й горнострелковой дивизии. Борется за свою жизнь каждый писарь, каждый человек. Убиты комендант, квартирмейстер обер - лейтенант Рисс, с ним девять унтеров и рядовой состав штаба дивизии. Второй офицер Генерального штаба капитан фон Эйсманбергер бросился с ручной гранатой на первый разведывательный броневик русских, въехавший в село…
Но толпы прорывающихся врагов расслаиваются. Они устремляются в разные направления, спасаются бегством в лес… Сотни расстрелянных и подожженных машин стояли с обеих сторон дороги.
Впереди 4-й горнострелковой дивизии лежал лес возле Подвысокого 3 километра длиной и 2 километра в глубину, где сосредоточились остатки войск противника… Почти без сопротивления со стороны врага прорвались егеря на границу леса. Наши мортиры вели смертельный огонь. Волнующийся враг спасался бегством. К вечеру лесная зона была преодолена… Вечером 6 августа командир корпуса был уверен, разгром окруженного врага закончился».
И все - таки сопротивление окруженцев продолжается. Вот что писал о концовке этого дня И.А. Хизенко:
«… Принимаем меры к спасению знамени. Два штабных работника покидают нас, унося завернутое бархатное полотнище. Что их ждет впереди? По приказу полкового комиссара Прейса сжигаем все документы политотдела. Костры кажутся игрушечными по сравнению с горящими хатами…
В небе появляется немецкий самолет - разведчик. Вслед за ним прилетают бомбардировщики. А пока они бомбят Подвысокое. Там в укрытиях стоят машины 15-й танковой дивизии. Гитлеровцы не стали тратить бы зря бомбы, если бы знали, что у танкистов нет снарядов, вышло горючее.
Вечером на командный пункт прорываются вражеские автоматчики. Это наверняка «сорвиголовы», добровольно вызвавшиеся уничтожить штаб соединения. Их наглости мы противопоставляем такую отчаянность, что фашистские молодчики действительно теряют головы. Дерутся писари и наборщики типографии, повара и телефонисты. Фашисты пытаются удрать через дамбу. Не целясь, стреляют по ним даже раненые. Не отступая от костра, где догорают деловые бумаги, палит помощник начальника четвертой части штаба дивизии Афанасий Корж. Дерутся все, кто способен держать оружие. Отступать некуда. Кольцо окружения настолько сжалось, что простреливается насквозь»…
Среди окруженных разошлась информация о пленении в течение дня командармов П.Г. Понеделина и И.Н. Музыченко, комкоров Н.К. Кириллова и М.Г. Снегова (последний командовал 8-м стрелковым корпусом, в который, напомню, до 16 июля входила известная нам 173-я стрелковая дивизия).
7 августа окруженные осознают, что у них нет единого командования, заканчиваются боеприпасы, на исходе физические силы. Начальник штаба 12-й армии Б.И. Арушанян во второй половине дня посылает в штаб Южного фронта предпоследнюю и самую последнюю радиограммы из «Уманского котла»:
«Попытка выхода из окружения не удалась. Прошу в течение дня и ночи 6 на 7.8 методически бомбить…» «6 и 12 армии окружены… Боеприпасов, горючего нет. Кольцо сжимается. Окружение огневое. Располагаю 20 000 штыков. Арьергарды с севера… Удар на Первомайск на соединение с 18-й армией…»
"Не нужен мне берег турецкий и Африка мне не нужна ..."
|
| |
| |
| АЛАБАЙ | Дата: Суббота, 20.10.2012, 11:14 | Сообщение # 20 |
|
Админ
Группа: Администраторы
Сообщений: 2138
Статус: Offline
| Радиограммы посланы, но с наступлением утра началась массовая сдача в плен. Первой капитулировала та часть окруженцев, что находилась в районе села Копенковатое.
Около 6.00 два перебежчика сообщили немецким передовым постам о готовности к сдаче 16 - 20 тыс. человек, находившихся в Подвысоком, если будет прекращен артиллерийский обстрел. Когда немцы подтвердили готовность не открывать огня, началась капитуляция и этой, основной массы окруженных советских бойцов.
И все - таки даже тогда оставались упорные, которые не хотели сдаваться. Это были остатки от того, что ранее было 8-м стрелковым корпусом и 2-м мехкорпусом. Вечером этого же дня ими была предпринята еще одна отчаянная попытка прорыва. Вот что писал о ней служивший в 99-й стрелковой дивизии (из состава 8-го ск) К.И. Чернявский:
«Вечером 7 августа поступил приказ начать прорыв в 22 часа… Уже совсем рассвело, когда мы достигли небольшой рощи близ села Левковка. Здесь вражеская оборона обрушилась на нас…
В ту же минуту правее от нас раздалось многоголосое «Ура!». Как потом стало известно, там штурмовал вражеские позиции отряд полковника Романова, в который вошли бойцы разных частей 12-й армии. «Вот если бы атаку предприняли вместе, - с горечью подумалось мне, - возможно, и пробились бы». Но что сделано, то сделано.
Как только поднялось над горизонтом солнце, взоры наши устремились к тому району, где атаковали противника другие отряды. Было видно, как бросались наши воины на врага. Но огонь гитлеровцев прижимал их к земле. В эти минуты выбрался из леса Зеленая Брама одинокий танк, и на предельной скорости устремился на вражеские точки. Он с ходу раздавил вражеский крупнокалиберный пулемет. Видно было, как пехотинцы пытались бежать за танком в атаку. Но это был последний отчаянный бросок. По танку с близких дистанций ударили пушки противника…»
И параллельный взгляд на тот бой с немецкой стороны. Передаю слово Гансу Штеецу:
«В ночь на 8 августа была предпринята еще одна попытка русских прорваться через северный фланг 1-й горнострелковой дивизии. В несколько волн штурмовали русские с криками «Ура!», подстегиваемые своими комиссарами. Около часа шла рукопашная схватка. Наши потери множились. Погибло несколько командиров рот… Горные егеря стояли на своих позициях, но не могли все - таки помешать прорваться толпам русских. Через возникшие проходы часть из них двинулась на юго восток на Владимировку, другие пошли на юг, на Россоховатку. Правда, возле Владимировки и Россоховатки, уже в 10 километрах от места прорыва, все эти группы были настигнуты и уничтожены. Это в последний раз встал на дыбы разбитый враг. Его сопротивление было окончательно сломлено».
К концу суток остатки окруженных армий стали окончательно неуправляемыми. Немногочисленным и небольшим по численности группам все - таки удается выскользнуть из смертельного кольца. Среди них - начальники штабов 12-й армии генерал - майор Б.И. Арушанян и 6-й армии комбриг Н.П. Иванов. В числе поначалу попавших в плен, а затем вышедших к своим - военный корреспондент, впоследствии известный поэт - песенник Е. А. Долматовский. Тот самый, которому мы обязаны тем, что в «оттепельные 60 - е» он найдет смелость и сорвет пелену забвения вокруг уманской драмы, замалчивавшейся до того официальными историографами и услужливыми военными мемуаристами. Именно он напишет самую первую книгу на эту тему под названием «Зеленая брама».
… Всего за период с 1 по 8 августа из окружения разными путями и способами вышло в общей сложности до 11 тысяч советских бойцов и офицеров.
… Другие окруженцы, уцелевшие в последних попытках прорыва, вернулись под защиту ставшей родной для них Зеленой Брамы.
…Вслед за захлебнувшейся атакой наших бойцов к Подвысокому прорываются немецкие егеря, которые закрепляются на восточной окраине села.
8 августа снова пошел проливной дождь. По опушкам Зеленой Брамы идут финальные бои. В отчаянный бой пошел сводный отряд, собранный командиром 49-го стрелкового корпуса генералом С.Я. Огурцовым.
В самом Подвысоком сопротивление окруженных сломлено. Окончательно. В село вошли немцы, перед глазами которых ряды сожженных хат, тысячи безмерно уставших, безучастных, оглохших от многосуточных боев советских солдат и офицеров. А еще - тысячи раненых и убитых, сожженная военная техника и много - много бесцельно бродящих, бесхозных лошадей…
Г. Штеец описывает зрелище поля боев следующими словами:
« В Копенковатой стоит много орудий всех видов, танки, повозки. На дороге юго - западнее Копенковатой стоит около сорока русских грузовиков, расстрелянных, сожженных и изуродованных. Трупы экипажей лежат между обломками. У подъезда к Подвысокому встретил пленных. Колонна по плоской равнине растянулась от горизонта до горизонта. Они идут по шесть - восемь человек радами в колонне длиной около 10 километров. На поле битвы насчитали около 18,5 тысяч погибших русских. Около 60 тысяч собралось в гигантском лагере горнострелкового корпуса. Более 400 орудий всех видов, 4700 единиц средств передвижения, 3800 лошадей…»
И все же бои, пусть мелкие и разрозненные, продолжались еще долгих пять дней. Но теперь они происходили уже внутри лесного массива Зеленая Брама.
9 августа после очередной неудавшейся попытки прорыва во главе горстки бойцов 173-й дивизии пустил себе пулю в сердце ее командир С.В. Верзин. Покончили с собой и некоторые другие старшие офицеры из командного состава обеих армий.
10 - 13 августа немецкие егеря в боевом порядке прочесывают вдоль и поперек Зеленую Браму, выявляя и уничтожая остаточные группы советских окруженцев.
13 августа в числе самых последних попала в плен маленькая группа бойцов 173-й стрелковой дивизии. Среди них - младший лейтенант Алексей Яковлевич Митрюшин, командир взвода 220 саперного батальона. Этот факт удалось установить по его карточке военнопленного, заведенной при поступлении в лагерь во Владимире - Волынском. По таким же карточкам удалось установить еще двух младших командиров, попавших в плен в тот же день - лейтенанта Михаила Федоровича Иваненко из 378-го стрелкового полка той же 173-й дивизии и военинженера Петерсона Бориса Александровича из «братской» 72-й горнострелковой дивизии. Мне думается, что все трое держались вместе, были одной группой. Почему? 173-я вместе с 99-й и 72-й составляли тот самый 8-й стрелковый корпус, который шел с боями от Перемышля и дрался до последнего у Подвысокого. Поэтому единственно возможное объяснение: служили в одном корпусе, в «братских дивизиях». Вместе отступали. Вместе в одних рядах ходили в атаки в надежде пробиться из окружения. Вместе и укрылись в Зеленой Браме. А потом втроем оказались во владимир - волынском лагере военнопленных. Там они и погибли, не дожив до лета 42-го…
Завершив ликвидацию «Уманского котла», группировка немецких армий «Юг» разделилась. Часть сил повернула к Черному морю, создав угрозу Одессе и Крыму. Другая часть сил вышла к Днепру, форсировала его и захватила плацдарм в районе Кременчуга. В кольце окружения оказались новые крупные соединения советской армии…
28 августа посмотреть на материальные результаты победы под Уманью прилетали А. Гитлер и Б. Муссолини, которые приняли в Умани победный парад немецких войск. Итальянский дуче, желая подчеркнуть значимость вклада в победу под Уманью итальянской дивизии «Торино», устроил в уже упоминавшемся селе Легедзино свой «итальянский» парад. Трибуну для высоких гостей сколотили возле дороги на старом скифском кургане (именно на нем теперь стоит памятник пограничникам Коломыйского отряда и их собакам). Но из - за дождя парад превратился в фарс. На раскисшей дороге машины буксовали в грязи и съезжали в кювет. Сидевшим в машинах солдатам приходилось спешиваться и толкать их, возвращая на дорогу. Вдобавок из - под дешевой краски - камуфляжа на бортах реквизированных для экспедиционного корпуса гражданских автомашин явственно проступали названия торговых фирм и яркие рекламные рисунки. Немецкие офицеры мрачно смотрели на войско своих союзников…
Возвращаясь к теме итогов боев под Уманью, хотел бы напомнить о понятии «пиррова победа»… Ведь в то лето 41-го года немецкая армия, победно шествуя от одного выигранного сражения к следующему военному успеху, незаметно для себя все более увязала в боях, теряла темп и свои первоначальные преимущества. Конечный же финал же «восточной кампании» известен, как известна и участь тех, кто 28 августа 1941- го принимал «парад победителей». Муссолини в конце апреля 1945 года был пойман итальянскими партизанами, расстрелян и подвешен вверх ногами. Гитлер в первых мая 1945 года покончил самоубийством, приняв смертельную дозу цианистого калия, его труп был сожжен в ближайшей бомбовой воронке…
А те немцы, что 8-го августа 41-го наслаждались в украинском селе Подвысокое зрелищем разгрома противника, могли ли они в тот момент представить себе, что перед их глазами разворачивается призрак того, что скоро ждет и их собственную страну: руины Кенигсберга, Дрездена, Гамбурга, Берлина?...
… Потери наших войск в «Уманском котле» были огромными: свыше 18 тысяч погибших бойцов жители окрестных сел собрали по полям, оврагам, перелескам и наспех похоронили в окопах, траншеях, силосных ямах. Тысячи окруженцев утонули в Синюхе - их тела плавали в реке целый месяц. Около 60 тысяч солдат и офицеров (по немецким данным) стали узниками ближайшего лагеря - печально известной «Уманской ямы».
Но понесли потери и немцы. В мае - июне 2000 года в местах былых боев была проведена эксгумация останков солдат Вермахта с целью их последующего перезахоронения на сборном военном кладбище севернее Елизаветграда (Кировограда). В общей сложности было эксгумировано около 5 тыс. захоронений. Но остается вопрос: исчерпывается ли этой цифрой число немецких солдат, погибших у Подвысокого? Процитирую письмо, пересланное на один из наших поисковых форумов гражданином ФРГ, который разыскивал сведения о месте захоронения своего дедушки, Курта Гримма, убитого в одном из боев по периметру «Уманского котла» (между Оксанино и Легедзино - Вышнополь) 3 августа 41-го года:
«3 октября 1941.
Дорогая госпожа Гримм!
В начале моего письма я прежде всего хотел бы принести извинения за то, что пишу карандашом, но раздобыть где - то здесь чернила едва ли возможно. Надеюсь, это письмо попадет к Вам в целости.
Мой ротный командир совсем недавно имел печальный долг поставить Вас в известность об этой трагедии. Но и он погиб, и я, как бывший командир взвода и непосредственно Вашего мужа, охотно отвечу на Ваше письмо, тем более что тогда я находился всего в нескольких метрах от его окопа. Коротко описывая, как погиб Ваш муж, я надеюсь, что не растревожу Ваших старых ран, а Вы благодаря этому наконец получите сведения о подробностях его гибели, о его захоронении и т.д.
Под вечер мы достигли пшеничного поля с откосом, постепенно занимая его и располагаясь в нем цепью. В его наивысшей части был перелесок, где находилось большое количество русской пехоты и артиллерии. Мы продвигались под оживленным огнем до тех пор, пока не сгустилась темнота, а затем мы окопались в длинную линию обороны. До этого перелеска оставалось около полутора километров. Ваш муж тоже окопался, мой окоп находился всего в паре метров от его, через один. На следующее утро начался артиллерийский огонь, который был направлен прямо на нашу линию. И вдруг товарищ, который был вместе в его окопе, крикнул мне, что Гримма убило. Когда буквально через минуту гром артиллерии немного утих, я выскочил из своего окопа и убедился в его смерти. Осколок почти с кулак попал ему в затылок, так что он умер мгновенно. После того, как я забрал его ценные вещи, я и еще один товарищ положили его в окоп. Он умер, другие были ранены, но наступление продолжилось. Этого требует война.
На следующее утро (далее неразборчиво) он был похоронен нами в хорошей отдельной могиле в Свинарке. Наш командир сфотографировал его могилу, эту фотографию я Вам вышлю, как только смогу достать.
Его ценные вещи уже пару недель, как были высланы, и Вы их, наверное, уже получили.
Мои глубокие соболезнования.
Герхард Вернер, лейтенант и ком. взвода»
Остается добавить, что сам Г. Вернер погиб под Севастополем 17.12.41 г., два с половиной месяца после написания этого письма. Недолго все - таки жили и немцы, воевавшие на Восточном фронте…
"Не нужен мне берег турецкий и Африка мне не нужна ..."
|
| |
| |
| АЛАБАЙ | Дата: Суббота, 20.10.2012, 11:27 | Сообщение # 21 |
|
Админ
Группа: Администраторы
Сообщений: 2138
Статус: Offline
| К эпизоду о бое в Легедзино.
 
В отдельном батальоне Коломийского пограничного отряда, который с тяжелыми боями отступал от границы, находились служебные собаки. Они вместе с бойцами пограничного отряда стойко переносили все тяготы военного времени. Майор Лопатин, несмотря на плохие условия содержания и недостачу провианта и на предложения вышестоящего командования отпустить собак, этого не сделал. У села Легедзино батальон попал в окружение.
…Силы были слишком не равными. И в критический момент, когда немцы пошли в очередную атаку, майор Лопатин дал приказ послать в бой с фашистами собак. Это был последний резерв.
Зрелище было страшное: 150 обученных, полуголодных овчарок, против поливающих их автоматным огнем фашистов. Овчарки впивались фашистам в глотки даже в предсмертных судорогах. Противник отступил, но на подмогу подошли танки. Покусанные немецкие пехотинцы взбирались на броню танков и расстреливали бедных псов.
В этом бою погибли все 500 пограничников, ни один из них не сдался в плен. А уцелевшие собаки, по словам очевидцев, до конца остались преданными своим проводникам. Каждая из них улеглась возле своего хозяина и никого не подпускала к нему. А те из них, кого не подстрелили немцы, отказывались от пищи и умерли от голода.
http://www.liveinternet.ru/users/3166127/post134713094/
"Не нужен мне берег турецкий и Африка мне не нужна ..."
|
| |
| |
| Фадлан | Дата: Среда, 21.11.2012, 08:20 | Сообщение # 22 |
 Навечно в памяти!
Группа: Посольские.
Сообщений: 2103
Статус: Offline
| Продолжаю работать книгой о военной судьбе тестя. Проверяю изложенные в первом варианте свои оценки и суждения. Нахожу настолько острые и поразительные документы, что щемит сердце.
Помните текст найденного мною письмо моего отца, в 1931 г. - председателя колхоза "Колос", созданного в поселке Свободный Высокопольского района Херсонской (в те времена - Николаевской) области. Это - о голоде на Украине в 29 - 32 годах. Письмо на правах документа хранится в государственном архиве Украины и вошло в сборник "Коллективизация и голод на Украине".
А вот документ на ту же тему из Центрального архива ФСБ Рф. В свое время он носил гриф "совершенно секретно", но сейчас попал в интернет.
|
| |
| |
| Фадлан | Дата: Среда, 21.11.2012, 08:22 | Сообщение # 23 |
|
Навечно в памяти!
Группа: Посольские.
Сообщений: 2103
Статус: Offline
| Еще одна страница из того же документа:
|
| |
| |
| Фадлан | Дата: Среда, 21.11.2012, 08:29 | Сообщение # 24 |
|
Навечно в памяти!
Группа: Посольские.
Сообщений: 2103
Статус: Offline
| Продолжение 6-й страницы документа. Обратите внимание на то, что в перечислении случаев людоедства упомянут конкретно Высокопольский район.
В детстве мне об этом рассказывала моя мать, но мне тогда лет 8 - 10, и я не мог осознать весь ужасный смысл этих рассказов и воспоминаний...
|
| |
| |
| АЛАБАЙ | Дата: Среда, 21.11.2012, 11:55 | Сообщение # 25 |
|
Админ
Группа: Администраторы
Сообщений: 2138
Статус: Offline
| Quote (Фадлан) Нахожу настолько острые и поразительные документы, что щемит сердце.
Ёперный театр, это же какими уродами надо было быть, чтобы довести людей в своей стране до такого состояния. На мой взгляд, никакие победы не могут оправдать деяния этих вурдалаков от власти. А мы ещё блин обсуждаем, хорошим был Сталин или плохим ... 
"Не нужен мне берег турецкий и Африка мне не нужна ..."
|
| |
| |
| Фадлан | Дата: Среда, 21.11.2012, 14:37 | Сообщение # 26 |
|
Навечно в памяти!
Группа: Посольские.
Сообщений: 2103
Статус: Offline
| В продолжение той же темы, но под углом зрения судьбы раскулаченных.
Не так давно мы в своей семье отмечали день рождения невестки. По - родственному, то есть только свои: семья сына, мы с И.А. и мать невестки со своим сорокалетним сыном. Естественно, говорили о том, что каждого из нас волнует. И.А. начала рассказывать, как на восьмом десятке лет она узнала о военной судьбе своего отца, пропавшего без вести в 41 году... С этой темы беседа перетекла на потери в нашей армии в 41-м и на причины, почему так получилось. Я изложил свое понимание причин катастрофы 41-го, упомянув в том числе политику партии на селе, то есть - коллективизация, раскулачивание, голод начала 30-х годов, которые напрямую сказались на боевой мотивации рядовых солдат Красной Армии. И. представьте себе, меня тут же поддержала мать моей невестки.
Вот что она рассказала. Ее семья происходит из Витебской области в Белоруссии. Попала под раскулачивание, но не в "первую волну". Была выслана в Сибирь. В семье на тот момент было четыре человека: отец, мать и двое детей. Поселили их в каком - то таежной деревушке домов на тридцать. Горя хлебнули сполна. Одна из дочерей от голода и болезней умерла. И дальше Васина теща рассказала, что эту деревеньку дворов на тридцать "подпирали" два огромных кладбища, одно старое, к тому времени уже закрытое, и второе, "новое", постоянно росшее вширь. То есть раскулаченных туда привозили, а через какое то время основная часть привезенных "переселялась" на кладбище. А на их место привозили новых...
Васина теща считает, что ее отец, мать и она сама остались живы только за счет того, что их в эту деревушку привезли "на готовенькое", то есть они жили не в шалашах, а избах, и ели не древесную кору, а что - то смогли посеять на раскорчеванных до них делянках...
А так вот кому адресовать вопрос: в чем вина этой семьи, которую из Белоруссии сослали в Сибирь по существу на гибель? В чем вина той, умершей девочки?
|
| |
| |
| Hanter | Дата: Среда, 21.11.2012, 14:45 | Сообщение # 27 |
 Фотоадмин.
Группа: Посольские.
Сообщений: 337
Статус: Offline
| Саша, голодная метла 1933 года прошла и по селу в Украине, в котором жила моя бабушка. Ей тогда было 30 лет. Это я к тому, что она была уже вполне взрослой, чтобы уметь видеть и правильно оценивать происходящее. Так вот, она нам рассказвала о том, кто приходил в дома и как проходил процесс изъятия продовольствия. И Сталин здесь коственный участник... Выгребала местная босота, которая вместо того, чтобы засучить рукава и работать, одела на бок шпалер системы "наган" и шустрила по сусекам односельчан. Огромная часть изъятого появлялась потом на базарчиках, не поменяв даже тару. Учитывая тот факт, что народ крестьянский был всегда бесправным, то выступать почти никто не решался, а если кто и выступал, то в лучшем случае гремел валить лес, а в худшем - получал пулю в затылок (за антигосудартвенную деятельность). Бабушка говорила, что за два года (самых трудных) она никого чужого в ближайших селах не видела, только свои зверствовали. Так что, "москали" виноваты в этом? Косвенно - да... Я как-то в подобном споре задал вопрос своему оппоненту, почему Украина не вставляет счет Грузии за голодомор, ведь Сталин был грузином?
|
| |
| |
| АЛАБАЙ | Дата: Среда, 21.11.2012, 15:03 | Сообщение # 28 |
|
Админ
Группа: Администраторы
Сообщений: 2138
Статус: Offline
| Quote (Hanter) И Сталин здесь косвенный участник... Выгребала местная босота, которая вместо того, чтобы засучить рукава и работать, одела на бок шпалер системы "наган" и шустрила по сусекам односельчан.
Так что, "москали" виноваты в этом? Косвенно - да... Я как-то в подобном споре задал вопрос своему оппоненту, почему Украина не вставляет счет Грузии за голодомор, ведь Сталин был грузином?
Серёжа, да пусть он хоть папуасом будет.Национальность здесь ни при чём. Он руководитель страны, которая допустила подобное в отношении своих граждан.
Можно говорить об "искривлении" политики на местах и т.д. и т.п. Но на мой взгляд, руководителя это не оправдывает.
Да, грабила и убивала местная гопота в кожанных тужурках. А остальные где были? Руководители районов, областей,республики? Тоже ничего не видели и не знали? В жизни никогда в это не поверю.
"Не нужен мне берег турецкий и Африка мне не нужна ..."
|
| |
| |
| Фадлан | Дата: Среда, 21.11.2012, 16:10 | Сообщение # 29 |
|
Навечно в памяти!
Группа: Посольские.
Сообщений: 2103
Статус: Offline
| Мой отец, когда уже совсем стало невмоготу, написал письмо Г.И. Петровскому, в то время самому большому "начальнику" на Украине. Так что из этого получилось? Да ничего хорошего! Только что отца не посадили в тюрьму за невыполнение задания по хлебосдаче, как предыдущего председателя, которому впаяли 1,5 года тюрьму. И слава богу, что это был 1931 год! Потому что в 37 - 38 годах таких объявляли "врагами народа" и "десять лет без права переписки"!
|
| |
| |
| Фадлан | Дата: Воскресенье, 02.12.2012, 20:56 | Сообщение # 30 |
|
Навечно в памяти!
Группа: Посольские.
Сообщений: 2103
Статус: Offline
| По тексту моего рассказа упоминаются документы того времени. Хочу их выложить в качестве иллюстративного материала, чтобы читающие представляли себе, как реально они выглядели.
|
| |
| |
|
